Сказка Севера глубока и пленительна

На рубеже веков мир вступил в новую эпоху, конфликты и противоречия которой ярко проявились в каждой стране. Новый этап начался в развитии революционного движения. Его бурный подъем был характерен и для Финляндии. Назревание революционной ситуации, ожидание крутых переломов в развитии страны коренным образом повлияли на развитие искусства Финляндии. Перед мыслящей интеллигенцией встали вопросы о путях истории, о назначении человека, о смысле жизни.

Особенно остро эти вопросы звучали в творчестве писателей-неоромантиков. На рубеже веков неоромантическое направление получает распространение не только в литературе, но и в музыке, в живописи, в архитектуре. Неоромантизм по-своему отразил историческое своеобразие эпохи, время больших перемен, преддверие революционных событий. Разочарование в конкретном социальном обществе с его противоречиями заставляло неоромантиков искать идеал человека в народной культуре, обусловило их обращение к фольклору.

Разные художники во главе с Галлен-Каллелой начали совершать паломничества в Карелию, к народу, сохранившему древний быт и культуру. Появилось даже целое направление - "карелианизм", захватившее в начале XX в. многих представителей финской культуры, интересовавшихся этнографией и фольклором Карелии. Этот интерес сближал литераторов и музыкантов, актеров и архитекторов. Одно искусство вдохновляло другое. К калевальской тематике в одно и то же время обратились Сибелиус - в музыке, Лейно - в поэзии и драматургии, Галлен-Каллела - в живописи. Пристальный интерес финских неоромантиков к древности, стремление постичь вечные вопросы бытия сближали их с русскими писателями-символистами: В. Брюсовым, К. Бальмонтом, В. Ивановым, А. Белым, А. Блоком.

Такова в общих чертах была атмосфера творческой жизни, с которой предстояло познакомиться Рериху, приехавшему в 1907 году на лето в Финляндию.

Вторая встреча художника с Севером началась неудачно. Рерих и его жена чуть не утонули, переезжая озеро перед ледоходом. В "Листах дневника" художник вспоминал: "Ранней весной 1907 года мы с Еленой Ивановной поехали в Финляндию искать дачу на лето. Выехали еще в холодный день, в шубах, но в Выборге потеплело, хотя еще ездили на санях. Наняли угрюмого финна на рыженькой лошадке и весело поехали куда-то за город по данному адресу. После Выборгского замка опустились на какую-то снежную с проталинами равнину и быстро покатили. К нашему удивлению, проталины быстро увеличивались, кое-где проступала вода... мы, наконец, поняли, что едем по непрочному льду большого озера... лошадь чуяла опасность и неслась изо всех сил. Местами она проваливалась выше колена, и возница как-то на вожжах успевал поднять ее, чтобы продолжать скачку. Мы кричали ему, чтобы он вернулся, но он лишь погрозил кнутом и указал, что свернуть с ленточной дороги уже невозможно. Вода текла в сани, и все принимало безысходный вид. ...Среди разных пережитых опасностей крепко помнилось это финское озеро".

Все лето 1907 г. Николай Константинович с женой и двумя маленькими детьми провели в путешествиях по Финляндии и южной Карелии. В Финляндии Рерих еще ближе познакомился с творчеством А. Галлен-Каллелы и с ним самим. Родственница финского художника сопровождала семью Рерихов в поездках по городам Финляндии.

"Сегодня едем в Гельсингфорс и Або" (шведские названия городов Хельсинки и Турку. - Е. С), - сообщал Николай Константинович брату Борису и предлагал вместе посетить Кексгольм, Коневец, Валаам, Сердоболь (старое название Сортавалы. - Е.С.). Если это совместное путешествие состоялось, то впервые Рерих побывал на Валааме и в Сортавале еще в 1907 году.

Многое привлекает внимание художника в этой поездке: природа, архитектура, живопись, народные обряды. Более того, Рерих сам становится участником древнего языческого действа - праздника Ивана-Купалы, дня летнего солнцестояния, когда на рассвете солнце "танцует над озером", и девушки кидают в воду венки, загадывая желания. А в ночь перед праздником в обычае у славянских народов было жечь костер и, как в известной нам с детства "Снегурочке", прыгать через него. Этот обряд связывался с мечтами об урожае, здоровье и благополучии. У карел и финнов купальский костер назывался кокко. Именно это слово употребляет Рерих в письме к брату: "Все время у нас довольно ветрено, но воздух всегда превосходен... Вчера был Иванов день - жгли кокку. Тебе непременно надо приехать к нам. Какая разнообразная природа".

Начав в 1908 г. работу над эскизами декораций к опере Римского-Корсакова "Снегурочка" и продолжив работу в 1912 г. уже над эскизами к драматическому спектаклю по пьесе Островского, Рерих наверняка вспоминал увиденный на Севере обряд.

Яркие впечатления от поездки воплотились и в восьми этюдах: "Вентила", "Нислот. Олафсборг", "Пунка-Харью", "Иматра", "Седая Финляндия", "Сосны", "Камни", "Лавола".

Представленные в 1909 г. на выставке "Салона" в Меньшиковском дворце этюды Финляндии заставили говорить о Рерихе как о родоначальнике архаического или героического пейзажа. "Очень важны и нужны в наше переутомленное, напыщенное, лживое время его мечты о первобытной свежести, о богопочитании тайн природы", - писал о рериховских пейзажах Александр Бенуа. Сергей Эрнст^* назвал финские этюды Рериха "молчаливыми". Но безмолвие, спокойствие рериховского Севера лишь кажущееся. Чувствуется, что внешне спокойная природа таит мощные, титанические силы. Характерные для северных пейзажей Рериха внушительность, монументальность и скрытая динамичность уже в полной мере проявляются в этюдах "Пунка-Харью" и "Седая Финляндия".

^* (Эрнст Сергей Ростиславович - искусствовед начала XX века, автор монографий о Рерихе, Бенуа, Серове.)

"Вот этюды Финляндии; но не мертвые этюды усидчивого импрессионизма, а целый цикл страшных сказок, до такой степени каждый этюд проникнут духом земли и ее прошлого", - писал современник Рериха критик М. Формаковский. Сам художник писал о чудесах Севера так: "Пусть наш Север кажется беднее других земель. Пусть закрылся его древний лик. Пусть люди о нем знают мало истинного. Сказка Севера глубока и пленительна... Северные озера задумчивы. Северные реки серебристые. Потемнелые леса мудрые. Зеленые холмы бывалые. Серые камни в кругах чудесами полны".

В этюде "Пунка-Харью" Рерих подчеркивает загадочность северной природы, ее таинственность. Он достигает этого впечатления благодаря тонкой передаче борьбы динамики и неподвижности. Сплошным массивом опоясывает хвойный лес залив озера Сайма. Лес замер, а волны на заливе предвещают бурю, тревожное ощущение рождает резко изрезанная береговая линия. Монолитная скала, изображенная на переднем плане, покрыта рыжим мхом. Небо почти отсутствует. Взгляд художника приземлен. Рерих хочет увидеть земную природу как бы изнутри. Это отношение чувствуется в его словах: "...в горах бесконечных, в озерах неожиданных, в валунах мохнатых, в порогах каменистых живет прекрасная северная сказка". Для более позднего Рериха, наоборот, характерно стремление раскрыть пространство, стремление к небу, к космосу.

В этюде "Пунка-Харью" преобладает свойственная и другим северным работам художника голубая, зеленоватая, прозрачно-серебристая цветовая гамма. Еще одна характерная особенность этих этюдов - законченность композиции и тщательная проработка деталей.

Озеро Сайма вызывало восхищение многих русских поэтов. В. Брюсов так писал о нем:

Мох да вереск, да граниты 
Чуть шумит сосновый бор, 
С поворота вдруг открыты 
Дали синие озер.
          (Из цикла "На Сайме")

В другом этюде - "Седая Финляндия" - Рерих добивается ощущения движения, используя прием двойной диагональной композиции. По одной диагонали - из правого верхнего угла этюда в левый нижний - озеро и камни, окрашенные в холодные серые тона, по другой диагонали - холмы и леса, излучающие теплый зеленый цвет. Небо в этюде отсутствует, его свет вобрали в себя скалы и вода. На фоне леса тщательно прописан огромный валун, который возвышается как монумент, как символ "седой", архаичной северной древности. Рисунок мхов на валуне придает ему неповторимое своеобразие и одухотворенность. Если человек в живописи раннего Рериха лишен индивидуальности, обобщен, то каждый камень неповторим и своеобразен, наделен необычной формой и извилистым рисунком вкраплений.

Еще до поездки в Финляндию Рерих задумал сюиту картин "Викинг". К 1907 г. был уже написан "Бой" (1906), который А. Бенуа назвал "подлинной поэтической страницей". "...Среди бурления волн суда варягов с красными парусами и расписными боками. И кажется, точно дерутся не люди, но самые эти корабли - чудовищные деревянные рыбы", - писал он.

Чтобы появилось еще несколько таких "страниц", Рериху требовался новый импульс, новое прикосновение к Северу, где он находил и первозданность природы, и истоки истории - все то, что он называл "первооформленным": "высокие курганы северных путей, длинные мечи, тяжелые фибулы, держащие узорные одежды".

Путешествие 1907 г. вдохновило художника на создание "Триумфа викинга" (1908) и "Варяжского моря" (1910). По словам С. Эрнста, "в этих полотнах, словно движимых суровым северным напевом Балтийских волн, дробящихся о темные прибрежные скалы, мастерство Рериха приобретает черты северной замкнутости".

К сюите "Викинг" относится также картина, отличающаяся в творчестве раннего Рериха редким для него лиризмом. Это "Песнь о викинге" (1908). В ней художник создает образ северянки, женщины, одиноко ждущей на берегу возвращения воина из похода. В ее печальном взоре, устремленном на залив, в склоненной голове, во всей ее неуверенной позе чувствуются трагизм и безысходность. Почти бессильной рукой она опирается на сваю, и кажется, что она прощается даже с надеждой на встречу. Трагизм ее образа подчеркивается холодным сиреневым цветом пустынного замка, мрачными серо-зелеными тонами островов и воды. (Судя по другим картинам сюиты - "Триумф викинга" и "Могила викинга" - рериховская северянка не дождется своего героя.) Композиционно картина резко разделена на две части. Справа - замок и одинокая фигура женщины, слева - залив с островами и небом. Но эти полярные части картины дополняют друг друга. Убери художник пейзаж - и замок будет выглядеть слишком нереальным, игрушечным, а если отдельно рассматривать пейзаж, то в картине явно будет отсутствовать объединяющее начало. В центре - женское лицо. Его белизна, поддерживаемая светом неба, дана в контрасте с чистейшим ультрамарином платья и темными скалами. И этот контраст создает щемяще-пронзительное звучание женского образа.

Путешествие по Финляндии было весьма плодотворным. Рерих интересуется древней финской архитектурой, изучает древнее искусство финнов, обращается к "варяжскому вопросу". Все это находит выражение в его статьях. Развивается и литературное творчество Рериха: в этот период обращение к фольклору обусловливает появление поэтической сказки "Лют-великан" (1908).

Поэтические образы проникают и в статьи Рериха. В статье "Древнейшие финские храмы" (1907) художник пишет: "В Финляндии, по холмам, затейливыми, непонятными кругами раскинулись каменные лабиринты, свидетели незапамятных обрядов. Богатыри схоронены в длинных курганах. Еще звучит кантеле..." В этой статье Рерих опровергает распространенное тогда мнение, что старинные церкви Финляндии - не финские, а всецело шведские. Он подчеркивает, что при существующей преемственности в архитектуре северных стран, родственности источников вдохновения "группа финских храмов со стенописью стоит в ряду чрезвычайно интересных явлений северного края". Особенности финских храмов, по мнению Рериха, - в настенной живописи, для которой характерны два основных тона: кирпично-красный и серый. Фантастические орнаменты, птицы, звери, изображенные на стенах, напоминают Рериху наскальные рисунки Севера. "В них чувствуются границы Палатинской капеллы и Чудских фигур, - пишет художник, - время, когда христианство наложило руку на священный шаманизм". Рерих надеялся, что его статью прочтут финские археологи, видные профессоры: Аспелин, Хейкель, Айлио^* - и добьются открытия реставрационных работ в финских каменных храмах. "Финны, полюбите и сумейте сберечь ваши старейшие храмы!" - призывает он. Рерих считал, что изучение финских храмов помогло бы и решению "варяжского вопроса". "Варяжский вопрос", или, как называл его Рерих, "скандинавский" - о роли скандинавов в истории Древней Руси - всегда представлялся ему одним из самых интересных среди историко-художественных вопросов. Рерих не переоценивал значения скандинавской культуры для Древней Руси. Он скептически относился к летописному сообщению о приглашении варягов на Русь, но верил, что культура викингов к десятому веку достигла высокого уровня и не могла не оставить следа в искусстве, религии, быте соседнего русского народа. "Везде скандинавы оставили после себя одни из лучших и здоровых влияний. Драгоценное качество - чувство собственного достоинства - проникало в государственность народов вслед за северянами". Рерих считал естественным, что Финляндия, ближайшая к Скандинавии страна, к X в. была уже "насыщена влияниями непокойных искателей викингов".

^* (Аспелин Йоханнес (1842-1915) - археолог; Хейкель Аксель (1851-1924) - этнограф, археолог; Айлио Юлиус (1972-1933) - археолог.)

Отрицая истинность летописного сообщения о приглашении варягов славянами, Рерих, однако, разделял взгляд шведского историка Неовиуса, считавшего, что варягов могли пригласить сами же скандинавы, осевшие на русской земле, могли позвать братьев "для порядка, для защиты торгового пути".

Некоторые исторические суждения Рериха (о происхождении Киева благодаря "счастливому соседству" со скандинавами, о приглашении варягов скандинавами-колонистами) не выдержали проверки временем. Но в целом взгляды Рериха по "варяжскому вопросу" не противоречат современной науке. Нынешние археологи и историки считают, что скандинавские влияния были действительно сильной струей и наряду с другой - восточной внесли определенный вклад в культуру Древней Руси. В 1932 г. Рерих еще раз вспомнит об эпохе викингов в книге "Твердыня пламенная": "И не должны ли мы судить Англию по Шекспиру? И не можем ли мы утверждать значение Скандинавии по устремленности викингов?" А в 1934 г. Рерих включит в книгу "Держава Света" отрывок из статьи "Радость искусству", посвященный "варяжскому вопросу", однако без каких-либо дополнений и исправлений. Взгляды Рериха не изменились, хотя к 1934 г. мнения специалистов по эпохе викингов подкрепились новыми археологическими находками, текстологическими исследованиями.

В статьях Рериха проявляются и те качества, которые характеризовали его как общественного деятеля. В статье "Радость искусству" он предстает перед читателями художником-интернационалистом. Его интернациональные убеждения проявляются в самом интересе к культурам разных, как больших, так и малых, народов. Рассуждая в 1908 г. о путях будущего искусства России, Рерих пишет, что русское искусство найдет новый светлый путь, "овеянный священными травами Индии, крепкий чарами финскими, высокий взлетами мысли так называемого славянства". Знал ли тогда художник, что именно ему предстоит соединить в своем творчестве две художественные традиции: русскую и индийскую, и что единство двух традиций повлияет на многих живописцев Индии и России, определит развитие целых художественных школ?

В этот период формируется мировоззренческая позиция художника, четко звучат мысли, определяющие все его многообразное творчество. Складывается круг тем, сюжетов, образов, воплощавшихся и в его живописных, и в литературных произведениях, волновавших его в археологических изысканиях. Уже можно говорить о широте его интересов и в то же время об их конкретности: это интерес к первобытному миру, древности, язычеству, средневековью, пристальное внимание к фольклору, народной эстетике, интерес к природе, символизирующий интерес к миру и человеку в нем. Творчество Рериха приобрело яркое героико-эпическое начало, выраженное в монументальных формах.

Обращение к народной эстетике позволяет художнику вдохнуть жизненную силу в образы и одновременно придать им поэтический характер. В основе сюжета поэтической сказки "Лют-великан" лежит северная легенда о происхождении названия "Люто озеро", услышанная Рерихом еще в археологической экспедиции. Рериху важно не только рассказать, как возникло название, но и создать образ героя, который был бы под стать фольклорному богатырю.

Доброта Люта-великана не сочетается с его именем (древнерусское: злой, свирепый). Рериховский Лют "очень сильный, очень большой, только добрый". Лют бескорыстно помогает своим "братанам", что живут в избушке за озером:

Брату за озеро топор подавал.
      Перекидывал. 
С братом за озером охотой
      Ходил; 
С братом на озере невод
      Тащил.

Но помочь Люту в беде братья не успевают. Одинокий герой обречен на гибель. Лют тонет в озере, которое в память о нем стали называть Лютым.

Рерих этнографически точно описывает и северный характер труда, и северный обряд захоронения в длинной могиле под каменной кладкой:

Знает народ Люто озеро, 
Знает могилы длинные... 
А длина могилам - тридцать саженей...
    Великаны снесли камни на могилы.
    Как ушли великаны, помнит народ.

Вернувшись из Финляндии, Рерих еще раз благодарит А. Галлен-Каллелу за помощь в поездке. С 1913 г. между художниками завязалась оживленная переписка, которая была наиболее интенсивной в сортавальский период. До поездки в Сортавалу в 1916 г. Рерих почти десять лет не был на Севере. 1907-1916 гг. - время напряженной работы Рериха в театре и в Школе Общества поощрения художеств. С 1906 года Рерих заведовал Школой, создал при ней Музей русского искусства, открыл новые отделения и классы. Художник мечтал создать свободные мастерские для трудящихся и реорганизовать Школу в Свободную народную академию. Невероятная работоспособность и колоссальная энергия художника давали ему возможность совмещать эту многообразную деятельность с занятиями живописью и работой над эскизами театральных декораций.

Вклад Рериха в развитие русской сценографии - отдельная тема. Достаточно сказать, что в это время Рерих оформил более десяти спектаклей. Среди них - "Снегурочка" Островского (1908 и 1912), "Князь Игорь" Бородина (1909 и 1914), "Весна священная" Стравинского (1913), "Валькирия" Вагнера (1907), "Принцесса Мален" Метерлинка (1913). С именем Рериха связана история постановки "Пер Гюнта" Ибсена в Московском Художественном театре. Знакомство с Севером, его тонкое и глубокое понимание воплотилось в эскизах декораций, признанных настоящими шедеврами и вошедших в классику русской сценографии.

В 1912 г. Рерих закончил работу над эскизами декораций к драме известного норвежца, и начались репетиции. Но, несмотря на драматизм и поэтическую проникновенность пьесы Ибсена, спектакль получился неудачным. Критика невысоко оценила эту работу актеров. Публика также приняла спектакль сдержанно. Зато на долю художника выпал поистине большой успех. Критики называли декорации по рериховским эскизам великолепными, "проникнутыми строгой красотой северной сказки". "Весь величественный и многообразный мир ибсеновской драмы получил достойное отражение в декорациях мастера", - писал С. Эрнст.

Впечатления от поездки 1907 г. помогли художнику, не бывавшему в Норвегии, создать символический образ суровой северной природы. Особенно покорили зрителей декорации к финальной сцене спектакля, когда к Сольвейг, состарившейся и ослепшей за долгие годы одиночества и ожидания, возвращается ее любимый, ее Пер Гюнт. Рерих пишет одинокую избушку, затерявшуюся среди огромных сосен и заснеженных скал. Это домик Сольвейг. Художник отказывается от передачи этнографических деталей древней норвежской архитектуры. Высокая подклеть, спасающая дом от сырости и снега, нарочито маленькие окна, глухой сруб говорят только о типе жилища, широко распространенном у северных народов России, Финляндии и Скандинавии. И хотя в "Домике Сольвейг" сама Сольвейг не изображена, весь эскиз проникнут светом и теплом образа женщины сильной, верной, умеющей ждать.

Интересны дневниковые записи Рериха, дающие представление о его глубокой интуиции, умении синтезировать увиденное и изученное, прекрасной зрительной памяти: "Когда Станиславский предлагал мне поехать в Норвегию перед постановкой Пер Гюнта, я сказал: "Раньше сделаю все эскизы, а уж потом съезжу". Артисты Художественного театра поехали в Норвегию, а после подтвердили, что мои настроения были правильны. Мне хотелось уберечься от всякой этнографии и дать общечеловеческую трагедию". Действительно, Рерих создает обобщенный образ, но художник не позволил бы себе ошибиться, допустить этнографическую неточность. Доскональное знание северной природы, чувство Севера, жившее в сердце художника, исключили возможность подобных ошибок.

В 1913 г. Рерих работает над эскизами декораций к "Принцессе Мален" бельгийского драматурга М. Метерлинка. Эскизы предназначались для московского Свободного театра. И несмотря на то, что постановка не состоялась, Рерих еще раз в 1916 г. возвращается к метерлинковской пьесе и создает к ней "Сюиту рисунков".

В эскизах к "Принцессе Мален" не только чувствуется атмосфера "напряженной духовности" мира метерлинковских героев, но и хорошо заметно знание Рерихом северной архитектуры. В поездке 1907 г. Рерих познакомился с архитектурой финского неоромантизма и изучил ее.

Зодчие-неоромантики Э. Сааринен (входивший в "Мир искусства"), Л. Сонк, А. Линдгрен^* стремились использовать в своем творчестве элементы средневековой замковой архитектуры - башни, своды - и приемы, выражающие мощь северной природы: стилизация животного и растительного орнамента зданий, "показ" материала - использование при облицовке необработанного гранита. Подчеркнутое стремление архитектурной постройки ввысь, к небу, сочеталось с подчеркнутой тяжеловесностью цокольного этажа.

^* (Сааринен Элиэль (1873-1950), Сонк Ларе (1870-1956), Линдгрен Армас (1874-1929) - финские архитекторы.)

Все это учел Рерих, создавая свой архитектурный пейзаж "Башни королевы Анны", "Двора замка", "Улицы перед замком" и других эскизов декораций к "Принцессе Мален".

Следующая встреча Рериха с Севером произошла лишь в 1916 году. Время перелистывало страницы истории, коренным образом менялись судьбы. И в творчестве большого мастера открылась новая страница.