10

Поэму "Наставление ловцу, входящему в лес" предваряет вступительное слово, небольшое (всего несколько строк), но очень важное для понимания духовной направленности автора.

Дал ли Рерих из России 
            - примите. 
 Дал ли Аллал-Минг- 
 Шри-Ишвара пз Тибета 
          - примите1.

¹ (Н. Рерих. Цветы Мории, с. 111.)

Рерих все время стремится придать безличный характер стихам. Здесь же это стремление провозглашается как принцип.

Мысль об анонимности творчества чрезвычайно дорога Рериху. Он варьирует ее на все лады. Безымянность произведений народного искусства - вдохновляющий пример для художника.

"Какая чудесная школа убедительности заключена в исконном творчестве народов, в анонимном, характерном и всегда живом... В музеях вы видите много анонимных произведений искусства. Имя, как лист отсохший, унесено вихрями времени. Но живет Прекрасное, оно лишь умножается временем"¹.

¹ (Н. Рерих. Нерушимое, с. 36)

По мысли Рериха, автор может считать себя создателем произведения лишь номинально, ибо любое произведение, по существу, плод коллективного труда, где провести грань между "своим" и "чужим" невозможно. Недаром, чувствуя условность авторского имени, Рерих настаивает, что на его полотнах должны стоять две подписи: его и жены его, "спутницы, другини и вдохновительницы", как называет он ее в одном из посвящений. Собственное творчество художника лишь ниточка в той пряже, которая ткалась до него и будет ткаться после него: "...в древней мудрости Востока считалось, что если человек утверждает, что сказанное им лишь от себя, то он мертвое дерево, не имеющее корней... Дерево без корней обречено лишь на гниение; лишь корни, проникающие глубоко до самой сущности первичных материалов, могут удержать в равновесии и в расцвете мощный ствол и украсить его изысканным творчеством ветвей и цветами благоуханными"¹.

¹ (Н. Рерих. Держава света, с. 216.)

"Дал ли Рерих из России - примите. Дал ли Аллал-Минг-Шри-Ишвара из Тибета - примите".

Упоминание и сближение имен России и Тибета не случайны. Поэт как бы говорит: не важно, откуда идет весть - с Запада ли, с Востока (Аллал-Минг-Шри-Ишвара - восточный подвижник древности). Важна сама весть. В английском переводе поэмы слова "Россия" и "Тибет" опущены. Это, несомненно, обеднило содержание стихов. Исчез характерный момент, в значительной мере определивший духовный настрой поэмы.

Поэма носит все черты программной вещи. "Мальчик" вырос. Он стал творцом. Поэма подводит итоги напряженной духовной работы. Мотивы, возникавшие порознь в стихах, сливаются в единую ноту. Они не просто повторяются, а обретают новый характер.

Если раньше стихи заключали в себе призыв к бдительности и готовности: "Встань, друг... Окончен твой отдых", то теперь надежду и интуицию сменяет уверенность в том, что дух человека созрел для действия: "В час восхода я уже найду тебя бодрствующим"¹.

¹ (Н. Рерих. Цветы Мории, с. 111)

Если раньше зов жизни звучал приглушенно, прерывался и становился вовсе неразличимым, то теперь он заполняет все. Он повсеместен. В звучащей сумятице мира человеческое ухо слышит прежде всего властный голос, зовущий ввысь: "Из области Солнца говорю с тобою. Твой друг и наставник"¹. Духовное зрение человека раздвигает земные горизонты. Творческий дух человека ставит перед собою поистине дерзкие задачи: "Большую добычу ты наметил себе. И не убоялся тягости ее. Благо! Благо! Вступивший!"².

¹ (Там же, с. 118.)

² (Там же, с. 111 - 112)

В символике поэмы отражено бесстрашие человеческого духа, устремленного ввысь: "И ты проходишь овраг только для всхода на холм"¹. Но победа творчества - победа особого рода. Замечательна философия этой победы, уложенная в четкие строки стихов.

¹ (Там же, с. 115)

Но закидывая сеть, ты знаешь, 
что не ты победил. Ты 
взял только свое. Не считай 
себя победителем. Ибо все - 
победители, но точно не 
припомнят1.

¹ (Там же, с. 116.)

Победа созидания - это не захват чужого. Не за чужой счет пожинает лавры творец. Да и успех - не его исключительная заслуга ("не ты победил"). Победа - это результат совместного напряжения человеческих сил. Поэтому разделить ее радость приглашаются даже те, кто и не ведает о своей причастности к "лову".

Справедливо будет сказать, что главный герой поэмы - Радость. Ее ликующая нота к концу поэмы нарастает неодолимо. Радость - сила непобедимая:

Знающий ищет, познавший - 
находит. Нашедший изумляется 
легкости овладения. Овладевший 
поет песнь радости. 
Радуйся! Радуйся! Радуйся! 
             Ловец, 
Трижды позванный1.

¹ (Н. Рерих. Цветы Мории, с. 121.)

Книгу "Цветы Мории" предваряет эпиграф. Он очень важен. В нем сконцентрировано содержание книги, сформулирован незыблемый символ веры Николая Константиновича Рериха:

"Поверх всяких России есть одна незабываемая Россия.

Поверх всякой любви есть одна общечеловеческая любовь.

Поверх всяких красот есть одна красота, ведущая к познанию Космоса"¹.

¹ (Там же, с. 51.)

Несомненно, что здесь есть ключевое слово, к которому, как к магниту, тяготеет вся поэзия возвышенных строк эпиграфа. Это слово - Россия. Тогда не были еще написаны стихи Дмитрия Кедрина, что так созвучны эпиграфу: "Я теперь понимаю, что вся красота - только луч того солнца, чье имя - Россия!"¹. Ибо Россия для Рериха это и есть любовь в действии, это и есть красота бескорыстного подвига во имя служения человечеству. Ибо деяния России космически значимы. И к этой России, осознающей космичность своей миссии, обращены все мысли художника.

¹ (Дм. Кедрин. Красота. М., 1965, с. 123.)