Университет

Семейный гордиев узел был разрешен тем, что вместо исторического факультета я поступлю на юридический, но зато буду держать экзамен и в Академию художеств. В конце концов получилось, что на юридическом факультете сдавались экзамены, а на историческом слушались лекции.

Слушал Платонова, Веселовского, Кареева, иногда Брауна. Из юристов - Сергеевича, Фойницкого. На государственном экзамене Ефимов, уже знавший моего "Гонца", спрашивает: "На что вам римское право, ведь, наверно, к нему больше не вернетесь?" Был прав, но все же история русского права и римское право остались любимыми. Жаль, что философию права читал Бершадский - как горох из мешка сыпал. Коркунов иногда бывал увлекателен.

Зачетное сочинение - "Правовое положение художников Древней Руси". Пригодилась и "Русская Правда", и летописи, и "Стоглав", и акты Археографической комиссии. В Древней, в самой Древней Руси много знаков культуры; наша древнейшая литература вовсе не так бедна, как ее хотели представить западники. Но надо подойти к ней без предубеждения - научно.

С историками сложились особые отношения. Спицын и Платонов уже провели меня в члены Русского археологического общества. В летнее время уже шли раскопки, исполнялись поручения Археологической комиссии. Во время одной такой раскопки, в Бологом, в имении князя П. А. Путятина я встретил Ладу - спутницу и вдохновительницу. Радость!

Университету сравнительно с Академией художеств уделялось все же меньше времени. Из студентов-юристов помню Серебреницкого, Мулюкина, Захарова, но встречаться с ними в дальнейшем не пришлось. Были приглашения бывать на семинариях и в юридическом обществе, но времени не находилось.

Университет остался полезным эпизодом. Дома у нас бывали Менделеев, Советов, восточники Голстунский и Позднеев. Закладывался интерес к Востоку. А с другой стороны, через дядю Коркунова, шли нести из медицинского мира. Звал меня в Сибирь, на Алтай. Слышались зовы к далям и вершинам - Белуха, Хан-Тенгри!

Куинджи очень заботился, чтобы университетские занятия не слишком страдали. Затем Кормон в Париже тоже всегда отмечал университет. Исторический, а не юридический факультет считал меня своим...

Лист дневника № 7 1937г.