Западни

Нагорья Тибета часто до того изрыты сурками, что езда делается очень опасной. Даже на шагу конь иногда неожиданно проваливается по колено и глубже. Скакать совсем нельзя - можно коню ноги переломать.

Западни повсюду. Понемногу привыкаешь к опасностям, и они становятся как бы неизбывностью жизни. Однажды, в поисках каменного века, посреди бурного Новугородского озера, потекла лодка. Вода быстро прибывала. Пробовали заткнуть течь - не помогло! А ветер крепчал. Гребцы сумрачно переговаривались. Один греб изо всех сил, другой вместе с нами двумя откачивал воду.

"Не доедем".

"Говорил, нужно было взять у Кузьмы новую лодку".

"Не доехать. Сиверко захлестывает".

"А плавать умеете?"

"Нет, не умеем".

"Ну тогда еще хуже".

Моя милая Лада и тут проявила твердость и спокойствие.

"Все-таки глупо тонуть", - только и сказала, а сама работала не хуже гребца. Вот у кого учиться мужеству. И почему это слово от мужа, когда пример часто придет от женщины?

Вдали показалась синяя пологая коса. Гребец осмелел:

"Ин доедем".

Но другой продолжал настаивать:

"Куда тебе! Того гляди все полотнище высадит".

А через полчаса авральной работы стало ясно, что мы продвинулись к берегу:

"Быват, и корабли ломат, а быват, и не ломат".

"Не иначе, что преподобный Сергий вынес из западни. А была западня, вот уж западня! Ну теперь огонек запалим, обсушимся".

Не прошло и часу, как мы причалили к илистой косе. Где тут обсушиваться, когда на песке блеснули вымытые волнами стрелки и скребки.

"Спину-то, Елена Ивановна, пожалейте. Не поденная работа", - улыбается Ефим, а сам легко ступает в лаптях по топкому илу. Славный Ефим.

Тонули мы и в Финляндии на озере в ростепель перед ледоходом. Пробовали тонуть в Балтийском море около Гапсаля. Лада чуть не сгорела. Юрия чуть не застрелили в Улан-Баторе. Много было всяких западней, и водных, и земных злокозненных.

Учились жизни всячески.

Лист дневника № 38. 1937 г.