Всенародное

Общество архитекторов-художников согласилось с моим предложением. Решено открыть всероссийскую подписку на исследование древнейших русских городов - Новгорода и Киева. Признано, что в деле общекультурных устоев страны уже пора обращаться не только к правительственным учреждениям, но прежде всего к народу. Уже надлежит народу знать свою историю, знать свои сокровища, беречь свои богатства.

Встретились два приятеля.

- Слышали, будете собирать деньги на исследование городов?

- Будем. Скоро начнем. Уже слышим сочувственные отклики.

- Только вам на эти дела не дадут денег-то.

- Отчего? Разве на худое подбиваем?

- Кому какое дело до исследования прошлой жизни? Кому надо знать прошлые культуры? У нас города без фонарей, без водопровода, без путей сообщения, а вы о раскопках...

- Не клевещите на народ. Из ста тридцати миллионов людей если одна двадцатая часть задумается о значении древности, и то составится крупная сумма. По рублям полмиллиона соберется.

- Хотите держать пари, что ваша подписка плохо пойдет?

- Лет десять назад согласился бы с вами. Но с тех пор страна перешагнула большие культурные грани. Умы задумались над такими неожиданными задачами, что немыслимое мыслимым стало. Уже стало почетным участвовать в исследовании забытой поучительной жизни. Уже поняли былинную красоту древности. Даже грубейшие люди стали понимать, что древности составляют подлинные сокровища.

- Все-таки трудно вам отыскать сочувствующих. Слишком велика страна. Слишком трудно вам найти друг друга.

- В этом вы правы. Нашему спросу и предложению встретиться нелегко. Обиднее всего сознавать, что и сейчас, в эту самую минуту, где-то на Руси сидит кто-нибудь и придумывает, к чему бы приложить свои средства.

- А если вы соберете мало, всего тысяч десять, двадцать, разве стоит с такими средствами приниматься за большие дела?

- Всегда стоит. Даже с самыми малыми средствами можно добыть превосходные памятники прошлого. Слишком земля насыщена находками. Кроме того, во время самой работы легче всего могут подойти средства. Первые удачные находки могут всколыхнуть новую волну интереса.

- Значит, уповаете на свое упрямство?

- Именно так. Только кремневым упрямством можно двигать культурные дела. Вспомните, как составился музей в Нюрнберге, или как Северный музей в Стокгольме создался лишь частными силами. Одна всенародная лотерея в Швеции дала для музея на наш счет полтора миллиона рублей...

И у нас есть примеры единоличных, сильных начинаний. Хотя бы посмотреть, как быстро двигает музей Академии наук В. В. Радлов^*. Это дело растет прежде всего его сильным желанием сделать полезное.

^* (В. В. Радлов - Радлов Василий Васильевич (1837-1918) - русский языковед и этнограф, специалист в области тюркских языков, занимался археологическими раскопками и этнографическими исследованиями. Совершал поездки по Сибири, Алтаю, Туркестану, Монголии. Участвовал в реконструкции Кунсткамеры Петра I, из которой был выделен этнографический отдел и создан Музей антропологии и этнографии.)

- Конечно, все это так. Но все-таки я опасаюсь за ваше дело.

- Что же, по-вашему, наше дело скверное, нечестно, недостойно, спекулятивно, глупо?

- Конечно, нет. Когда-нибудь поверят, что ваши доводы были своевременны и полезны, а теперь убоятся новых выступлений.

- Наконец-то вы договорились. Вы сказали истинное слово "убоятся". Во все можно уверовать. Всякий спрос найдет предложение. Всякая воля может быть убеждена полезностью дела, но "страх" труднее всего побороть. В нашей русской жизни слишком много страха; маленького, серого страха. Мы боимся будней. Мы боимся громко заговорить. Боимся высказать радость. Боимся переставить вещи. Боимся подумать ясно и бесповоротно. Мы легко примиряемся с тем, что нам что-то не суждено. Мы боимся заглянуть вперед. Боимся обернуться назад в беспредельную, поучительную жизнь, нужную для будущего. Но от страха, наконец, нужно лечиться. Пора перестать бояться темноты и призраков, в ней живущих. Все-таки я верю, что Россия, неожиданная, незнаемая Россия, готова для бодрой культурной работы.

- Хочу верить подобно вам. Исследуйте старинную жизнь. Заодно исследуйте и живущих людей, наших общих знакомых. Когда-нибудь непременно расскажите, как и кто отозвался на ваши призывы. У вас составятся любопытные воспоминания.

В безверии ушел один приятель. Другой хотел ободрить.

- Ну, что ж, если средств не найдется, то, по крайней мере, хоть полезный разговор выйдет.

Опять разговор. Неужели опять только всенародный разговор? Должно, наконец, в России начаться и дело. Будем твердить и верить.

До 1914 г.