Чаша неотпитая

Приходят враги разорять нашу землю, и становится каждый бугор, каждый ручей, сосенка каждая еще милее и дороже

"Приходят враги разорять нашу землю, и становится каждый бугор, каждый ручей, сосенка каждая еще милее и дороже. И, отстаивая внешне и внутренне каждую пядь земли, народ защищает ее не только потому, что она своя, но потому, что она и красива, и превосходна, и, поистине, полна скрытых значений.

Велика красота русская, у нас бесконечно много того, что еще недавно считалось неценным. Чего не видно из окон вагона, когда, бывало, ездили "куда следует". Чего мы не хотели знать. Как вообще не хотели знать свою собственную землю.

Когда после простудной напасти меня стали в Крым отправлять, вопреки всему, потянуло меня опять в любимый Новугородский край. Коли пройдет, то и здесь пройдет.

За пределами оконного кругозора сколько изумительных красот и в Псковской области и в новгородской земле. Так близких и так постыдно мало кому ведомых. Не об исторических местах говорю. Не о памятниках древности. Их тоже много. Но теперь как-то не нужно мыслить о былом. Теперь - настоящее, которое для будущего.

Припадая к земле, мы слышим. Земля говорит: все пройдет, потом хорошо будет. И там, где природа крепка, где природа нетронута, там и народ тверд без смятения. Новугородцы бодры.

Бодры так же, как бодры озера. Опасные, холодные, вольные. Такие же острые, как остры голубые глаза рыбаков озерных.

Степенны и суровы так же, как непроходны леса, которыми край еще полон. Не прошли и татары.

Мало кто стремится пробыть лето в Новугородских пятинах. Избегают, потому что не знают. И не стыдятся не знать того, что под боком. А господин Великий Новгород знал свои земли. Боролся за них. И любил их.

Причудны леса всякими деревьями. Цветочны травы. Глубоко сини волнистые дали. Всюду зеркала рек и озер. Бугры и холмы. Крутые, пологие, мшистые, каменистые. Камни стадами навалены. Всяких отливов. Мшистые ковры богато накинуты. Белые с зеленым, лиловые, красные, оранжевые, черные с желтым... Любой выбирай. Все нетронуто. Ждет.

Старинные проезжие пути ведут по чудесным борам. Зовут бесконечными далями. Белеют путевыми знаками - храмами.

Хороши окольные места по новугородскому, по устюжевскому пути. Мета и Шелонь, Шерегодро, Пирос, Шлино, Бронница и Валдай, Иверский монастырь, Нил Столбенский. Возвышенности Валдайские. Все это красота. Красота бодрая.

Жальники - к Новгороду. Дивинцы - к Твери. Эти места называются: дивинец - диво-город, с восхищением. Но того милее - жальник. В нем много жаления, покоя, слов вечных.

А вот и чудо. Не то чудо, что еще живы русалки. Жив еще "честной лес". По городищам захоронены храмы. И не показались миру до сей поры. Верно, не время еще. А вот чудо.

Среди зеленого, мшистого луга, около овечьего стада наехали на ключ живой воды. Среди кочек широкая впадина, неотпитая чаша. Яма - сажени в три шириной. Сажени три или четыре глубиной.

По краям все заржавело, забурело от железа. В глубине - прозелень, синие тени, искры взлетов. Бьет мощный родник, песок раскидывает. Пахнет серой. Студеная вода полна железом, и пить трудно. Сильно бьет родник по камням. Бежит в поле речкою. Никому дела нет.

Такой ключ в селе Мшенцах. Еще известны ключи в Варницах. Там и грязи такие же, как в Старой Руссе. Варницы - старое место, при Грозном известное. До сих пор и это место зря пропадало. Там же слышал я и о каких-то теплых ключах.

Живая вода по полю, по озерам разбегается. И страшно, и больно, но и приятно знать, что в четырех верстах от большого пути еще лежат такие находки. Давно показались. Ждут.

Знают, пройдет испытание. Всенародная, крепкая доверием и делом Русь стряхнет пыль и труху. Сумеет напиться живой воды. Наберется сил. Найдет клады подземные.

Точно неотпитая чаша стоит Русь. Неотпитая чаша - полный целебный родник. Среди обычного луга притаилась сказка. Самоцветами горит подземная сила.

Русь верит и ждет".

А давно ли писано? Да вот уже четверть века прибежит. А стоят ли новугородские дивинцы да жальники? Превосходно высятся.

А ходит ли на поиск новугородская вольница, ушкуйники неуемные?

А копают ли самоцветы и золото на Керженце, на Урале? Какое там Урал, вот за самый Алдан забрались.

А ходят ли гусляры, сказители? Уже и по Смоленщине да по Киевщине, а и во Франкскую землю с песнями приехали.

Вася Буслаев уцелел ли? Не то что жив, но и на камнях начертания вычитал.

Дивинцы новугородские! Чудо-чудное! Диво-дивное! Чаша неотпитая! Опять написан Микула Селянинович. Великий пахарь выоривает красоту всенародную. Открылись исстари захороненные стенописи Софийского собора в Киеве. В чудесном живописном обрамлении палехского мастера издано в Москве "Слово о полку Игореве". Закреплены в заботливом изложении мастера - Суриков, Репин, Юон, Петров-Водкин... Помянуты всенародно - Пушкин, Ломоносов, Горький, Менделеев, Павлов и другие герои. По Бородинскому полю веяли знамена. Голенищев-Кутузов, Суворов встали в памяти...

Отовсюду пишут: строится Академия наук, возводится величественный институт познания человека - экспериментальной медицины.

Народ хочет знать, молодежь всей земли хочет учиться.

Не сказка, но явь. Кто же восстанет против знания!

В "Литературной газете" № 56 говорится:

"Надо воскресить и воспеть дела Великого Новгорода, Пскова, Владимира, Суздаля, Москвы. Надо заново перечитать всю историю, не доверяясь материалам XIX века, критически относясь к спору славянофилов и западников, проверяя археологию, историографию.

Надо преодолевать традицию Карамзина, давление школы Покровского^*. Надо проделать заново огромнейшую работу. Надо двинуться в архивы, надо пойти на Чудское озеро, на Куликово поле, к Бородину, Смоленску, Березине, на Волгу, по сибирским тропам и рекам, на Украину, на Черное море, на Кавказ. Надо исходить по всем маршрутам, по которым проходили дружины и полки народа. Собрать малейшие следы, внимательно работать с этнографами, в музеях, записывать песни, сказания".

^* ("...школы Покровского..." - Покровский Михаил Николаевич (1868-1932), историк. Остро критиковал дворянско-буржуазную историографию, однако сам стоял на эклектических позициях, допустив по отдельным вопросам вульгаризаторское понимание социологии.)

На эти правильные слова мы отвечали еще в 1898-1903 годах в статьях "О старине моления", "На кургане", "По старине", "По пути из Варяг в Греки", "Радость искусству" и в других зовах и молениях о познании русских всенародных сокровищ. "Всенародное" - так мы пытались обратить внимание народа на истинные пути познания, на которых куется народная крепость и непобедимость.

В прошлом году мы утверждали: "Великая Родина, все духовные сокровища твои, все неизреченные красоты твои, всю твою неисчерпаемость во всех просторах и вершинах мы будем оборонять. Не найдется такое жестокое сердце, чтобы сказать: не мысли о Родине. И не только в праздничный день, но в каждодневных трудах мы приложим мысль ко всему, что творим о Родине, о ее счастье, о ее преуспеянии всенародном. Через все и поверх всего найдем строительные мысли, которые не в человеческих сроках, не в самости, но в истинном самосознании скажут миру: "Мы знаем нашу Родину, мы служим ей и положим силы наши оборонить ее на всех ее путях".

Не устанем твердить об обороне всех сокровищ всенародных.

Пусть в обновленной кузнице мужественно куется меч обороны и плуг труда! Привет!

1937 г.