предыдущая главасодержаниеследующая глава

Кормон

Нужно сказать, что Фернан Кормон несколькими своими указаниями заложил многое незабываемое. Некоторые его считали неисправимым академиком и очень формально сухим человеком. По моим наблюдениям это было не так. О себе Кормон говорил очень показательно: "Если бы мне пришлось начать снова, я бы сделался скульптором". Действительно, когда вы рассматриваете в Люксембургском музее его "Каина", вы понимаете всю тонкость суждений Кормона о себе. Красок он не знал, но в то же время он очень поощрял краски в учениках. Рассматривая мои эскизы, он сказал: "Мы слишком изощренны (рафинированны) - мы у вас будем учиться". Затем, когда как-то я сказал ему, что люблю не столько работать на глазах у всех, в общей мастерской, сколько наедине, он как-то сочувственно улыбнулся и сказал: "Все наши школы - чепуха (blaque), человек становится художником, когда остается один. Если имеете средства - возьмите мастерскую, работайте один и приносите мне этюды. С удовольствием я к вам зайду". Согласитесь сами, что такое суждение, довольно необычно для сухого члена института, каким для многих представлялся Кормон. Нельзя не вспомнить, как Сарджент, познакомившись с некоторыми членами Королевской академии, с удивлением заметил: "Они оказались гораздо более человечными, нежели можно было предполагать".

Ученики знали как бы два Кормона. Один приходил в академию, сурово поправлял рисунок и не вдавался ни в какие рассуждения об искусстве. Другой же Кормон приглашал к себе некоторых учеников, и в праздничные дни у него собиралась целая оживленная группа, встречавшая совсем другого Кормона.

В эти минуты подчас он мне напоминал Анатоля Франса. Не скупился на очень меткие и тонкие определения. Умел похвалить, но в то же время успевал бросить какое-то ведущее слово. Приносили ему напоказ всякие работы и рисунки, и масляные этюды и эскизы, от законченных и до самых зачаточных; из моих эскизов ему нравились "Идолы", "Поход Владимира на Корсунь", "Волки", "Вороны" и эскизы для "Веча". Можно было ожидать, что краски идолов будут чужды Кормону, но он хотя и приговаривал "farouche, farouche", но все-таки показывал остальным ученикам, одобрительно восклицая: "Это для будущего!"

Лист дневника № 27 1937 г.

предыдущая главасодержаниеследующая глава





© Злыгостев Алексей Сергеевич, 2013-2018
При копировании материалов просим ставить активную ссылку на страницу источник:
http://n-k-roerich.ru/ "N-K-Roerich.ru: Николай Константинович Рерих"